Текст песни "Край у нас широк", Вера Полозкова и Eduard Konovalov (Эдуард Коновалов)
Избранная критика треков музыкальных чартов и поиск
по сайту
Вы, торговцы святым с колёс,
Устроители тайных месс,
Продавцы ритуальных слёз,
Сочинители чёрных пьес;
Мы, стареющие, увы,
Власти этой степи большой,
Боги топлива и жратвы,
Постановщики войн и шоу,
Вот такую вот шваль, как вы,
Ненавидящие душой;
Значит, мы вас собрали здесь,
Так сказать, разместить заказ:
Мы из вас выбиваем спесь,
Вы садитесь бессмертить нас:
И шизофазию наших речей,
И мутации наших лиц —
Всё запечатлейте до мелочей,
Всё запомните до крупиц.
Чтобы без посторонних глаз,
Очень тихо, ведь сдаст любой, —
Рассказать сыновьям о нас,
Вдохновить их своей борьбой
За влияние на умы
Вас распнёт потом большинство:
Мы нормальные силы тьмы.
Нам забвенье страшней всего.
Так что, мастера хорошо приврать,
Даровитые дураки:
Открываем-ка все тетрадь,
Пишем с красной строки.
Многовато мы пили для настоящей борьбы с режимом,
Маловато спали для смены строя:
Но судьба улыбается одержимым —
И мы стали сначала твари, потом герои,
Наглотались всесилия, выплыли на поверхность,
Превратились в профиль на монете.
Потихоньку вешаем дурачков, что пришли нас свергнуть
Нет, когда-нибудь обязательно. Но не эти.
Эти ничего не умеют толком, кроме проклятий.
Не бухают, не знают песен: не любят жизни.
Так и говорю на допросах: сам посуди, приятель —
Как такие зануды могут служить отчизне?
Край у нас широк, изобилен,
Бесконечно сакрален
Сколько у нас древних зубодробилен,
Вековых душераздирален
Перед путешественником, где чёрен,
Где ещё промышленно не освоен,
Целый горизонт лежит живодёрен
И предателебоен
Всяк у нас привит, обезболен,
Власти абсолютно лоялен,
Это слышно с каждой из колоколен,
Изо всех шапкозакидален
И сладкоголосый, как сирин,
И красивый, как Сталин
Нами правит тот, кто всесилен
И идеален
От восторга мы не ругаемся больше матом,
Не дерёмся, не курим,
Нас по выходным только к банкоматам
Выпускают из тюрем
В школе, без вопросов и встречных реплик,
Наши детки, краса-отрада,
Собирают нам из духовных скрепок
Макеты ада
Судя по тому, как нас вертухаи обходят хмуро,
И на звук подаются, дрогнув, —
Скоро снова грянет большая литература
И кинематограф.
На Бронной, у большого клёна
Уселась пятая колонна
Друг другу Бродского читать
Куда мы вывезем, Григорий,
Груз идиом и аллегорий,
И общих мифов
И цитат?
Как их измерить габаритность?
Мы ищем, кто отговорит нас,
Ладонь над правым рукавом:
- Чего? "В словесности"? "Элите"?
Давайте, сволочи, валите,
Не оборачиваясь,
Вон, ещё?
Шутить о старом-добром,
Покуда чемодан не собран,
И над Москвой
Весёлый зной
И дети знают, как по-русски
"Капустницы" и "трясогузки"
И "ряженка"
И "нарезной".
Начинаешь скулить, как пёс, безъязыкий нечеловек:
Там вокруг историю взрывом отшвыривает назад,
А здесь ветер идёт сквозь лес, обдувая, как пену,
снег,
Так, что лёгких не хватит это пересказать
Через толщу смерти, через тугой реактивный гул
Того будущего, что прёт, как кислотный дождь:
Говори всё как есть, говори через не могу
Говори словно точно знаешь, на что идёшь
Никогда не поймёшь, что прав, не почувствуешь, как
богат
Разве только четверостишие, в такт ходьбе
Пробормочет старик, покидающий снегопад,
И печально разулыбается сам себе.